МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ НАРРАТИВНОЙ СУБСТАНЦИИ «РЕВОЛЮЦИЯ» В ИДИОСТИЛЕ А. АВЕРЧЕНКО (НА МАТЕРИАЛЕ «ДЮЖИНА НОЖЕЙ В СПИНУ РЕВОЛЮЦИИ)»

 

Бахича Э. А.

аспирант кафедры русской филологии

Республиканского высшего учебного заведения

«Крымский инженерно-педагогический университет»

МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ НАРРАТИВНОЙ СУБСТАНЦИИ «РЕВОЛЮЦИЯ» В ИДИОСТИЛЕ А. АВЕРЧЕНКО

(НА МАТЕРИАЛЕ «ДЮЖИНА НОЖЕЙ В СПИНУ РЕВОЛЮЦИИ)»


Человек не только выражает свои мысли при помощи метафор, но и мыслит метафорами, создает при помощи метафор тот мир, в котором он живет, а также стремится в процессе коммуникативной деятельности преобразовать существующую в сознании адресата языковую картину мира.

Исследование теории концептуальной метафоры и описание ее конкретных моделей в различных видах дискурса – одно из интенсивно развивающихся направлений современной когнитивной лингвистики, которая отказалась от традиционного (идущего от Аристотеля) [1] взгляда на метафору как на «сокращенное сравнение», один из способов «украшения» речи, от характерного для генеративистики (Н. Хомский, Л. Н. Мурзин и др.) представления о метафоре как своего рода взаимодействии двух глубинных (базисных) структур, а также от присущей структурализму ориентации на изучение «собственно языковых» закономерностей метафоризации. Современная когнитивистика (М. Джонсон, Ф. Джонсон-Лэрд, Е. Киттей, Дж. Лаккоф [2], М. Теренер, Ж. Фоконье, Н. Д. Арутюнова [3], А. Н. Баранов [4], Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, Е. С. Кубрякова [5], А. П. Чудинов [6] и др.) рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, структурирования и объяснения мира. Человек не только выражает свои мысли при помощи метафор, но и мыслит метафорами, создает при помощи метафор тот мир, в котором он живет, а также стремится в процессе коммуникативной деятельности преобразовать существующую в сознании адресата языковую картину мира. Представление метафоры как нарративной субстанции вызывает интерес со стороны анализа текста.

Цель данной статьи – представить метафорические модели нарративной субстанции «революция» в памфлете А. Аверченко «Дюжина ножей в спину революции», показать связь между этими моделями.

В последнее время исследователей-языковедов интересует представление миропонимания человека и его культуры в виде метафорических моделей. Метафора при помощи скрытых механизмов трансформации знаний позволяет оптимизировать воздействие на получателя информации. Современный исследователь метафоры Т. А. Кукса подчеркивает, что «при выявлении метафорической модели целесообразно установить структуру значения лексем, выделяя интегральные семы как прямых, так и переносных значений у идеографически (тематически) соотносительных слов. Обязательный минимум при определении модели – наличие хотя бы двух лексем, имеющих сходные и прямые, и переносные значения. Важным критерием при рассмотрении метафорической модели является определение типа ассоциаций – на основе каких признаков было установлено сходство двух предметов» [7, с. 5–6].

По словам А. Н. Баранова, метафорическое моделирование – это средство постижения, представления и оценки действительности, отражающее многовековой опыт народа и его национальное самосознание. [4].

В качестве фильтра мировидения метафора отражает менталитет нации, реалии культуры, историю народа, его ценностные ориентации. Выявить общее и национально специфическое в восприятии, действительности разными народами, реконструировать фрагменты их языковых картин мира позволяет системное описание метафор разных тематических зон.

Для анализа метафорических моделей, представляющих определенные эпохи, или метафоры в диахронии широко используются методики сравнительно-исторического языкознания. Например, ряд научных работ Л. В. Балашовой [8] посвящены развитию моделей социальной метафорики сквозь призму веков. Автор придерживается мнения, что в основе концептуализации действительности лежит антропометрический принцип метафоризации. Исследователь отмечает активность моделирования социальных отношений по аналогии с родственными связями. Кроме этого, Л. В. Балашова считает, что элементы внешнего предметного мира могут переосмысляться и оцениваться внутри метафорической модели восприятия в связи с тем, какую перцептивную информацию они «предоставляют» человеку.

Характеризуя эти данные, следует отметить насыщенность художественных нарративов антропологическими метафорами: абстрактные понятия приобретают форму живого организма, приобретая витальные, ментальные и социальные признаки, а люди чаще представлены неодушевленными предметами.

Л. М. Алексеева проследила процесс семантического варьирования метафоры революции. Исследователь отмечает, что трактовки данной метафоры в различные исторические периоды отличаются друг от друга: они описывают разные типы устройства общества и предлагают разные модели социального развития. Показательно наблюдение Л. М. Алексеевой о том, что идея прогресса, отмеченная в семантике слова революция в XIX веке, перерождается в понятие «внутреннего социального дефекта», «опасной болезни», «недуга», который нужно вскрывать и лечить [9].

Акцент на нарративной субстанции «революция» обусловлен характеристиками, учитывающими специфику этого понятия. Известно, что каждый новый поворот в историческом развитии общества приводит к определенной языковой «перестройке», создает свой особый набор лексического инструментария. Поскольку в эпоху А. Аверченко [10] тема революции стала одной из самых актуальных, понятие «революция», отражая существующее общественное сознание, является одним из центральных. Представим его метафорическую репрезентацию как нарративную субстанцию, которая, являясь вспомогательной конструкцией в художественном тексте, передает максимально ясное отражение прошлого. Как нам представляется, в памфлете глубоко передается внутреннее состояние писателя, переживающего, болеющего за судьбу родной страны и мучительно тяжело ищущего выход из сложившейся ситуации. Идейный замысел автора выявляется через систематизацию метафорических моделей.

Для определения индивидуальных особенностей раскрытия понятия обратимся к истолкованию слова «революция» в лексикографических источниках, отражающих коллективное сознание.

По Д. Н. Ушакову, «революция, революции, ж. (латин. revolutio – переворот) – переворот в общественно-политических отношениях, совершаемый насильственным путем и приводящий к переходу государственной власти от господствующего класса к другому, общественно-передовому классу (Великая пролетарская революция. Революция, смена одного общественного строя другим всегда была борьбой, борьбой мучительной и жестокой, борьбой на жизнь и на смерть (Сталин). Революция всегда, всегда молода и готова (Маяковский) // перен. Коренной переворот в какой-нибудь области знания, искусства. Революция в театре. Это открытие произвело революцию в технике. Культурная революция» [11, с. 151].

В Толковом словаре живого великорусского языка В. И. Даля читаем: революция, ж. франц. – переворот, внезапная перемена состояния, порядка, отношений; смута или тревога, беспокойство. Революция в погоде, в пищеварении, в общественном мнении, переворот. | Смуты государственные, восстание, возмущенье, мятеж, крамолы и насильственный переворот гражданского быта. Генерал от революции, бран, прозвище людей, бессмысленно стремящихся ко всеместным крамолам и переворотам. Революционный, к сему относящийся. Революционер, -нерка, смутчик, возмутитель, крамольник, мятежник [12, с. 705].

Сравнение словарных дефиниций показывает, что В. И. Даль определил революцию как внезапную перемену состояния, порядка. На наш взгляд, в лексикографическом определении В. Даля коллективное сознание отразилось более полно.

Обратимся к началу предисловия «Дюжины ножей в спину революции»: «…Революция – сверкающая прекрасная молния, революция – божественно красивое лицо, озаренное гневом Рока, революция – ослепительная яркая ракета, взлетевшая радугой среди сырого мрака!..».

Выделим метафорические модели в данном контексте.

Первая метафорическая модель: «революция – сверкающая прекрасная молния» представляет нам революцию как молнию (сверкающую и прекрасную). Молния – резкое изменение, происходящее в природе, при котором происходит вспышка света. Так как важным критерием при рассмотрении метафорической модели является определение типа ассоциаций (на основе каких признаков было установлено сходство двух предметов), выделим общий признак данной метафорической модели – «резкое изменение», «вспышка». Здесь революция как социальное явление ассоциируется с молнией – природным явлением. Вторая метафорическая модель: «революция – божественно красивое лицо, озаренное гневом Рока». Данная модель строится на основе переноса социального явления на физические черты человека, показывает лицо революции, божественно красивое, озаренное. Третья метафорическая модель: «революция – ослепительная яркая ракета». Эта модель образовалась путем переноса признаков социального явления на признаки артефакта «ракета». Четвертая метафорическая модель: «революция – радуга среди сырого мрака». Происходит перенос признака социального явления на признаки природного явления. Ассоциацию революции с радугой А. Аверченко провел не случайно. Толковый словарь В. И. Даля интерпретирует радугу как «радуга ж. – дуга ст. црк., Божья дуга арх., небесная дуга вост., покатый-мост каз., труба дужную стар. (будто тянет воду) – небесное явление; семицветная дуга под облаками, от солнца позади дождя» [5, с. 554]. Нарративная субстанция «революция» сравнивается в данной метафорической модели с семицветной дугой под облаками, от солнца позади дождя. Революция выступает среди сырого мрака – дождя – солнечным светом, семицветием, предвещая начало нового состояния «позади дождя». Противопоставляя мрак и свет, дождь и солнце, А. Аверченко показывает жизнь общества до и после революции.

Следует отметить, что в данных метафорических моделях прослеживаются ассоциативные связи на основе семантических компонентов «сверкающий», «озаренный», «ослепительный», что представляет нам революцию как некий свет, вспышку. А. Аверченко логически выстраивает модели, начиная (революция – молния) и заканчивая (революция – радуга) перенос признаков социального явления на признаки природного, связывая при этом с физическими человеческими чертами как основным звеном в рассматриваемой метафорической цепи.

Вывод. Выявленные метафорические модели, объединенные в метафорическую цепь, представляют некую нарративную субстанцию данного художественного текста, которая репрезентирует революцию как проявление природного состояния (молния – начало) и благодатное озарение, свет (радуга – конец), ассоциируя ее с началом новой жизни в предисловии к книге «Дюжина ножей в спину революции». Революция – «жизнь в движении», выраженная в следующих рассказах этой книги, – следующая цепь метафорического моделирования. В поле семантического пространства текста метафорические модели формируют сложные комплексы понятий, ассоциаций, эмоциональных реакций и состояний, приобретая в процессе изложения событий повествователем статус продукта его мыслительной деятельности. Идейное и смысловое наполнение получают базовые метафорические модели: «революция – сверкающая прекрасная молния» (социальное явление – природное явление); «революция – божественно красивое лицо, озаренное гневом рока» (социальное явление – человек); «революция – ослепительная яркая ракета» (социальное явление – артефакт); «революция – радуга среди сырого мрака» (социальное явление – природное явление), которые изображают нам непрерывную связь природы с человеком, человека с обществом, общества с природой. Представленная «крепкая цепь» определяет конкретное содержание идейного замысла автора и раскрывает процесс метафорического кодирования и декодирования в языковом сознании личности.

Литература

  1. Искусство метафоры. Аристотель [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://metaphor.narod.ru/revew/aristotle. htm.
  2. Лаккоф Дж. Метафоры, которыми мы живем [Электронный ресурс] / Дж. Лаккоф, М. Джонсон. – Режим доступа : http://www irs.ru/alshev/lakoff.html.
  3. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс. Вступительная статья / Н. Д. Арутюнова // Теория метафоры. – М., 1990. – С. 5–32.
  4. Баранов А. Н. Очерк когнитивной теории метафоры / А. Н. Баранов. – М., 1996.
  5. Кубрякова Е. С. Текст и его понимание / Е. С. Кубрякова // Русский текст. – 1994. – № 2. – С. 18–27.
  6. Чудинов А. П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации / А. П. Чудинов. – Екатеринбург, 2003. – 248 с.
  7. Кукса Т. А. Метафорические модели как компонент идеографического поля (на материале слов, определяющих физическое состояние человека) / Татьяна Александровна Кукса : автореф. дис. на соискание научной степени канд. филол. наук : специальность 10.02.01 «Русский язык». – 24 с.
  8. Балашова Л. В. Метафора в диахронии (на материале русского языка XI–XX веков) / Л. В. Балашова. – Саратов, 1998. – 216 с.
  9. Алексеева Л. М. Термин и метафора / Л. М. Алексеева. – Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 1998. – 250 с.

10.  Аверченко А. Т. Рассказы / Сост., вступ. статья П. Горелова; Теффи Н. А. Рассказы / Сост., вступ. ст. Е. Трубиловой. – М. : Молодая гвардия, 1990. – 479 с.

11.  Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка : в 4 томах [под ред. Д. Н. Ушакова]. – М., 1940. – 272 с.

12.  Даль В. И. Иллюстрированный толковый словарь русского языка / В. И. Даль. – М. : Эксмо, 2006. – 896 с.